История суда и правосудия в России: в 9 т. / отв. ред. В. В. Ершов, В. М. Сырых. 2021. Т. 6: Судоустройство и судопроизводство РСФСР периода становления советской власти (1917—1920 годы): монография / В. М. Сырых; отв. ред. С. А. Колунтаев. 664 с.
Шестой том монографии «История суда и правосудия в России» посвящен судоустройству и судопроизводству периода становления советской власти (1917—1920 гг.). Показан процесс становления суда и правосудия советского государства в первые месяцы советской власти, ориентированный на слом дореволюционного судебного аппарата Временного правительства и формирование нового пролетарского суда. Особое внимание уделено характеристике чрезвычайного правосудия, осуществляемого революционными трибуналами и революционными военными трибуналами. Исследована деятельность ВЧК, сочетающей одновременно функции правотворческого, следственного и судебного органа. Раскрыты особенности проведения красного террора и его юридическая природа. Рассмотрена система негосударственных судов, санкционированных советской властью: дисциплинарных товарищеских, шариатских и третейских.
Опт. цена: 1979,90 р. 741190.01.01
Содержание
Принятые сокращения 5
Предисловие 6
Раздел I. Проблемы советского правосудия периода гражданской войны и становления советской власти в историко-правовой науке 12
Глава 1. Историография советского правосудия в периоды гражданской войны и нэпа 12
Глава 2. Историография советского правосудия в периоды культа личности И. В. Сталина и завершения строительства социализма 21
Глава 3. Историография советского правосудия в периоды развитого социализма и перестройки (1965—1992) 32
Глава 4. Историография советского правосудия в современный период (с 1993 г.) 45
Раздел II. Идейно-политические и социально- экономические условия периода становления советской власти и ведения гражданской войны 60
Глава 5. Ленин о правосудии в условиях гражданской войны 60
Глава 6. Конкретно-исторические условия деятельности советского суда 77
Глава 7. Высшие органы государственной власти и управления РСФСР 91
Глава 8. Законодательство и законотворческая деятельность советского государства в 1917—1920 гг. 107
Глава 9. Система судов РСФСР 123
Раздел III. Основы судоустройства РСФСР периода становления советской власти и ведения гражданской войны 132
Глава 10. Цели и функции советского правосудия 132
Глава 11. Принципы советского правосудия 147
Глава 12. Нормативно-правовая база советского правосудия 166
Глава 13. Управление народными судами и революционными трибуналами 183
Глава 14. Советское уголовное законодательство 198
§ 1. Понятие и виды преступлений 198
§ 2. Понятие и виды наказания 214
Глава 15. Советское гражданское право 223
Раздел IV. Суды общей юрисдикции 239
Глава 16. По канонам Русской Правды 239
Глава 17. Эсеровский след в законодательстве о советском правосудии 248
Глава 18. Избавление от эсеровского атавизма 259
Глава 19. Статус народного суда по Декрету ВЦИКа от 21 октября 1920 г. 271
Глава 20. Судопроизводство народных судов по уголовным делам 277
Глава 21. Судопроизводство по гражданским делам 288
Глава 22. Кассационное рассмотрение решений и приговоров народных судов 298
Глава 23. Несоответствие советского правосудия магистральной линии партии 307
Глава 24. Полковые суды как разновидность местных народных судов 326
Раздел V. Чрезвычайное правосудие 335
Глава 25. Развитие законодательства о чрезвычайном правосудии 335
Глава 26. Устройство революционных трибуналов и судопроизводство в них 344
Глава 27. Устройство революционных военных трибуналов и судопроизводство в них 357
Глава 28. Устройство революционных военно-транспортных трибуналов и судопроизводство в них 368
Глава 29. Судопроизводство в иных специальных революционных трибуналах 376
Глава 30. Эффективность правосудия революционных региональных и иных трибуналов 393
Глава 31. Устройство революционных трибуналов при ВЦИКе и судопроизводство 406
§ 1. Революционный трибунал при ВЦИКе. Верховный революционный трибунал при ВЦИКе 406
§ 2. Кассационный отдел при ВЦИКе. Кассационный трибунал при ВЦИКе 417
Глава 32. Единый Верховный трибунал ВЦИКа 425
Раздел VI. ВЧК как следственный и квазисудебный орган 434
Глава 33. Нормативно-правовое регулирование отношений в сфере организации и деятельности ВЧК 434
Глава 34. Официальная и общественная оценка деятельности ВЧК 453
Глава 35. Марксизм о терроре как средстве диктатуры пролетариата 469
Глава 36. Юридическая природа красного террора 489
Глава 37. Хронологические рамки красного террора 511
Глава 38. С. П. Мельгунов и его последователи 519
Глава 39. Красный террор: недочеты теории и ошибки практики 535
Раздел VII. Негосударственные суды, санкционированные советской властью 555
Глава 40. Дисциплинарные товарищеские суды 555
Глава 41. Шариатские суды 571
Глава 42. Третейские суды 588
Раздел VIII. Обвинение, защита и органы предварительного следствия как субъекты советского правосудия 598
Глава 43. Общественная защита и общественное представительство 598
Глава 44. Становление и развитие института обвинения в народных судах и ревтрибуналах 607
Глава 45. Н. В. Крыленко — один из ведущих идеологов советского правосудия 616
Глава 46. Органы предварительного следствия 630
Заключение 650
Предисловие
Данный том посвящен истории строительства нового, пролетарского суда в условиях гражданской войны, продолжавшегося чуть более четырех лет (октябрь 1917 г. — декабрь 1920 г.). Именно этот весьма краткий, но яркий период истории российского правосудия по своему непосредственному содержанию, проведенным реформам заслуженно получил статус события не только российского, но и мирового значения. Впервые в истории человечества рабочий класс России, в ходе Великой Октябрьской социалистической революции завоевав государственную власть, приступил к строительству социалистического общества, активно используя в этих целях созданную им систему советского правосудия, состоящую из общих народных судов, чрезвычайных судов (революционных трибуналов) и такого квазисудебного органа, как чрезвычайные комиссии.
В качестве значимых положений работы, во-первых, следует выделить вывод о том, что советское правосудие не возникает на пустом месте, а имеет глубокую историческую и идеологическую связь с предшествующими этапами истории российского правосудия. Наиболее действенными и бесспорными каналами этой связи выступают порядок организации и деятельности органов правосудия, заимствованный советским Правительством у дореволюционного суда с приданием ему некоего советского привкуса, и участие в правосудии профессиональных юридических кадров, получивших высшее юридическое образование в стенах дореволюционных университетов. Однако эта связь заметно вуалируется действиями и решениями советского Правительства, предпринявшего попытку немедленно порвать с прошлым правосудием, разбить его до основания, а на развалинах возвести новый, справедливый рабоче-крестьянский суд, способный на деле реализовать принципы российского буржуазного правосудия, — суд скорый, правый, милостивый и равный для всех.
Во-вторых, большое внимание уделено анализу законотворческой деятельности советского Правительства, связанной с формированием концептуальной базы советского правосудия, подготовкой и принятием соответствующих декретов и иных нормативных правовых актов, поиском способов преодоления пробелов при разрешении конкретных уголовных и гражданских дел. Аргументированно показывается, что законодательные органы не всегда следовали предписаниям действующей Конституции, допускали отход от нее, равно как и от основополагающих требований законодательной техники. В частности, вопреки Конституции РСФСР, наделявшей только ВЦИК правом установления первичных норм по вопросам судоустройства и судопроизводства, гражданского и уголовного права, подобные нормы нередко устанавливались Наркомюстом, Реввоенсоветом, ВЧК. Характерно, что последняя в самый острый период ее работы в 1918 г. действовала безо всякого о ней положения, утвержденного ВЦИКом, а постановление СНК о создании ВЧК было принято в отсутствие кворума и не имело юридической силы.
В-третьих, основной, ведущий тезис работы, наиболее полно характеризующий ее новизну и содержание, выражается в признании красного террора правовой мерой, которая, однако, была реализована неправовыми средствами. Как общие, так и чрезвычайные органы советского правосудия действовали без ряда важнейших институтов буржуазного правосудия, призванных обеспечивать защиту личности от неправомерных действий следственных и иных карательных органов. Одновременно органы правосудия были наделены правом судейского усмотрения разрешать уголовные и гражданские дела в соответствии с собственным «социалистическим правосознанием». Красный террор, проводимый чрезвычайными комиссиями и революционными трибуналами, как и всякий иной, ранее практикуемый террор в истории человечества, в том числе буржуазными государствами, заметно ограничивал права обвиняемых и подсудимых на защиту от судебного преследования, включал методы непосредственной расправы и упрощенное судопроизводство.
В-четвертых, научный анализ практики и последствий красного террора ведется в контексте породивших их конкретно-исторических условий. При этом исследование доводится до познания степени соответствия процессов, фактов действительному праву, выраженному его всеобщими и отраслевыми принципами. Подобный методологический подход отрицает традиционное одностороннее рассмотрение либералами изучаемых явлений только с позиции субъективных представлений о всеобщей морали, выраженной ее принципами справедливости и гуманизма.
Характерно, что в числе противников красного террора оказались не только представители имущих классов, но и идеологи, разделяющие марксистское учение о диктатуре пролетариата и социалистическом, коммунистическом обществе. В частности, подобных идей придерживались такие теоретики марксизма, как один из лидеров немецкой социал-демократии К. Каутский и один из основоположников РСДРП Г. В. Плеханов, обвиняя советскую власть в отсутствии законов по вопросам правосудия и нарушении прав лиц, привлекаемых к уголовной ответственности. Отвечая на подобные упреки, В. И. Ленин саркастически замечал: «Да, это в самом деле ужасно, это нестерпимое отступление от чистой демократии, по правилам которой будет делать революцию наш революционный Иудушка Каутский. Нам, русским большевикам, надо было сначала обещать неприкосновенность Савинковым и К, Либерданам с Потресовыми (“активистам”) и К, потом написать уголовное уложение, объявляющее “наказуемым” участие в чехословацкой контрреволюционной войне или союз на Украине или в Грузии с немецкими империалистами против рабочих своей страны, и только потом, на основании этого уголовного уложения, мы были бы вправе согласно “чистой демократии” исключать из Советов “определенных лиц”. Само собою разумеется при этом, что чехословаки... а равно Красновы... смирно сидели бы до тех самых пор, пока мы изготовим правильное уголовное уложение, и, как чистые демократы, ограничивались ролью “оппозиции”».
Полемика относительно законности советского правосудия периода гражданской войны и красного террора продолжается по настоящее время. При этом современные российские либералы пытаются переписать историю и обвинить в развязывании красного террора, как и гражданской войны в целом, советское Правительство, возложив на него всю ответственность за экономическую разруху и многочисленные человеческие жертвы. Белое движение, несмотря на чинимый им террор в отношении сторонников советской власти, признается легитимным и правомерным. Вновь поднято на щит и становится расхожим высказывание С. П. Мельгунова о том, что белый террор «явление иного порядка — это прежде всего эксцессы на почве разнузданности власти и мести», а не единая политика, инициируемая власть предержащими органами.
Исследование современными российскими либералами проблем красного террора, их выводы и оценки грешат теми же методологическими ошибками, которые свойственны работам по этой тематике, подготовленным сторонниками белого движения в 20—30‑х гг. прошлого столетия. Весьма существенная ошибка либералов состоит в том, что они пытаются давать негативные оценки красного террора с позиции общей человеческой морали, согласно которой всякое насилие над личностью человека есть бесспорное зло. Однако либералы не учитывают одной малости: провозглашая этот весьма гуманный тезис, они не замечают, что он вступает в противоречие с более высокой божественной, библейской моралью, признающей террор правовой мерой и разрешающей его применять в целях революционного, оперативного уничтожения носителей зла, культивирующих на земле устаревшие порядки, мешающие дальнейшему развитию общества. Характерно, что и ныне господствующий буржуазный строй стал реально возможным благодаря буржуазным революциям и буржуазному террору, примененному против феодалов и иных представителей средневековых устаревших отношений.
Стало быть, террор, идущий с начальных этапов истории человечества, одобренный и благословленный Библией в качестве единственно возможного средства революционного уничтожения устаревших отношений и порядков, мешающих становлению новых, прогрессивных отношений, выступает правовой мерой. Большевики и рабочий класс России, желая внедрить в стране более прогрессивные порядки, уничтожить эксплуатацию человека человеком, создать необходимые материальные условия для реализации трудящимися массами права на образование, труд, медицинскую помощь, имели право на применение террора в отношении представителей бывших имущих классов, пытавшихся вернуть устаревшие порядки, сохранить эксплуатацию трудящихся масс, нечеловеческие условия их труда, всеобщую безграмотность и бедность.
В то же время следует учитывать, что научный анализ одним общим признанием красного террора в качестве правовой меры ограничиваться не может. В целях обеспечения устойчивого правопорядка важно не только иметь право, но и реализовать его в конкретных правоотношениях с применением правовых средств, не нарушая ничьих прав. Как всякое другое право, террор, проведенный в жизнь неправовыми средствами, превращается в неправо, как это имело место в процессе покорения и уничтожения американских индейцев и работорговли жителями Африки. Поэтому, чтобы обвинять советскую власть в грубейших нарушениях законности со стороны судебных органов во время красного террора, необходимо определить, насколько методы, средства его проведения, воплощения в жизнь в конкретных правоотношениях (механизм реализации права) соответствовали действительному праву, какие нарушения допускались на этой стадии действия права.
Как историки, так и юристы, желающие выявить научную истину относительно красного террора, должны перевести дискуссии на эту тему с абстракций общечеловеческой морали — справедливости, социальной гармонии, консенсуса — на практическую основу, эффективным же критерием взять более конкретные измерители, действительные начала права.
А именно, во-первых, исследовать добытые, имеющиеся факты в конкретно-исторической обстановке с учетом реальных явлений, обусловивших, вызвавших красный террор в качестве средства защиты советского государства. Во-вторых, устранить практику игнорирования главного принципа исторического исследования — достоверности исторического знания — и некритического отношения к историческим источникам. Ибо в работах критиков, посвященных красному террору, как правило, любые сведения о применении репрессий советским государством к участникам белого движения, восстаний воспринимаются в качестве достоверных, истинных, несмотря на то, что, например, источник остается анонимным, а его возможности располагать достоверными знаниями неизвестны и сомнительны. В-третьих, и это самое главное, рассматривать, оценивать правовую природу изучаемых фактов, степень их соответствия действительному праву, его основополагающим принципам.
При этом нужно учитывать еще два обстоятельства. Прежде всего, исследователь не может апеллировать к советскому законодательству как критерию правомерности действия сообразно предписаниям позитивистской доктрины, но должен ориентироваться на всеобщие принципы права, а также на принципы уголовного и уголовно-процессуального законодательства, выявленные и объясненные буржуазными учеными-правоведами. Далее, при научном анализе законодательства нельзя довольствоваться односторонними знаниями и оценками права на нормативном, догматическом уровне, его следует продолжить до уяснения реальной картины действия нормативных установлений в конкретных отношениях и выявления степени достижения поставленных законодателем целей.
Лишь располагая знаниями, полученными с применением названных методологических требований, российские исследователи смогут дать достоверный, базирующийся на научных эмпирических знаниях ответ на вопросы о том, какова юридическая природа красного террора, чем же был на самом деле красный террор и насколько правомерны обвинения в адрес советского государства по поводу многочисленных человеческих жертв и развала экономики.
В работе предпринимается попытка с учетом изложенных методологических принципов получения научно обоснованных данных раскрыть: 1) правовую природу советского правосудия, в том числе красного террора; 2) конкретно-исторические условия, в которых осуществлялось правосудие; 3) причины ошибок, допущенных советским Правительством в сфере правосудия; 4) особенности форм советского правосудия и механизм его реализации, воплощения в конкретных правоотношениях; 5) порядок действия общественно-религиозных судов и причины их легализации. Ответы на эти вопросы, составляющие суть и содержание работы, являются лишь отдельным актом познания на длительном, практически бесконечном, пути достижения эмпирической и теоретической истины относительно советского правосудия в архитрудных условиях гражданской войны.